Неточные совпадения
Софья. Возможно ль, дядюшка, чтоб были
в свете такие жалкие
люди,
в которых дурное чувство
родится точно оттого, что есть
в других хорошее. Добродетельный
человек сжалиться должен над такими несчастными.
Он
родился в среде тех
людей, которые были и стали сильными мира сего.
Левин чувствовал, что брат Николай
в душе своей,
в самой основе своей души, несмотря на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те
люди, которые презирали его. Он не был виноват
в том, что
родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая
в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти
в голову
человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот,
в чьей голове
родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как
человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
В самом деле, необыкновенно странны были своею противуположностью те чувства, которые
родились в сердцах троих беседовавших
людей.
Много толковали они о том, что такое брак — предрассудок или преступление, и какие
родятся люди — одинаковые или нет? и
в чем, собственно, состоит индивидуальность?
Трудно допустить, что
в этом городе может
родиться человек, подобный Достоевскому.
— Н-да, так вот этот щедрословный
человек внушал, конечно, «сейте разумное, доброе» и прочее такое, да вдруг, знаете, женился на вдове одного адвоката, домовладелице, и тут, я вам скажу,
в два года такой скучный стал, как будто и
родился и всю жизнь прожил
в Орле.
«
Родится человек, долго чему-то учится, испытывает множество различных неприятностей, решает социальные вопросы, потому что действительность враждебна ему, тратит силы на поиски душевной близости с женщиной, — наиболее бесплодная трата сил.
В сорок лет
человек становится одиноким…»
И если вспомнить, что все это совершается на маленькой планете, затерянной
в безграничии вселенной, среди тысяч грандиозных созвездий, среди миллионов планет,
в сравнении с которыми земля, быть может, единственная пылинка, где
родился и живет
человек, существо, которому отведено только пять-шесть десятков лет жизни…
Бальзаминов. Ах, боже мой! Я и забыл про это, совсем из головы вон! Вот видите, маменька, какой я несчастный
человек! Уж от военной службы для меня видимая польза, а поступить нельзя. Другому можно, а мне нельзя. Я вам, маменька, говорил, что я самый несчастный
человек в мире: вот так оно и есть.
В каком я месяце, маменька,
родился?
В наш век много
людей попались впросак таким образом, — заключил Васин, — именно тем, что
родились в наше время».
Я не знаю, с чем сравнить у нас бамбук, относительно пользы, какую он приносит там, где
родится. Каких услуг не оказывает он
человеку! чего не делают из него или им! Разве береза наша может, и то куда не вполне, стать с ним рядом. Нельзя перечесть, как и где употребляют его. Из него строят заборы, плетни, стены домов, лодки, делают множество посуды, разные мелочи, зонтики, вееры, трости и проч.; им бьют по пяткам; наконец его едят
в варенье, вроде инбирного, которое делают из молодых веток.
— Василий Назарыч, право, трудно обвинять
человека в том, от кого он
родился, — говорил Веревкин.
— Лоскутов? Гм. По-моему, это —
человек, который
родился не
в свое время. Да… Ему негде развернуться, вот он и зарылся
в книги с головой. А между тем
в другом месте и при других условиях он мог бы быть крупным деятелем…
В нем есть эта цельность натуры, известный фанатизм — словом, за такими
людьми идут
в огонь и
в воду.
Духовно-религиозную почву имела не демократия, а декларация прав
человека и гражданина, которая
родилась из утверждения религиозной свободы совести
в общинах реформации.
Человек рождается в Боге, и этим обогащается божественная жизнь.
В демократиях капиталистических деньги и подкупленная печать могут править обществом и лишать реальной свободы, между тем как декларация прав
человека и гражданина имела религиозные истоки, она
родилась в утверждении свободы совести реформацией.
— Оригинал, оригинал! — подхватил он, с укоризной качая головой… — Зовут меня оригиналом… На деле-то оказывается, что нет на свете
человека менее оригинального, чем ваш покорнейший слуга. Я, должно быть, и родился-то
в подражание другому… Ей-богу! Живу я тоже словно
в подражание разным мною изученным сочинителям,
в поте лица живу; и учился-то я, и влюбился, и женился, наконец, словно не по собственной охоте, словно исполняя какой-то не то долг, не то урок, — кто его разберет!
«Это было недавно, о, это было очень недавно. Ты знаешь ли, кто первый почувствовал, что я
родилась и сказал это другим? Это сказал Руссо
в «Новой Элоизе».
В ней, от него
люди в первый раз услышали обо мне.
Мне кажется, что Пий IX и конклав очень последовательно объявили неестественное или, по их, незапятнанное зачатие богородицы. Мария, рожденная, как мы с вами, естественно заступается за
людей, сочувствует нам;
в ней прокралось живое примирение плоти и духа
в религию. Если и она не по-людски
родилась, между ней и нами нет ничего общего, ей не будет нас жаль, плоть еще раз проклята; церковь еще нужнее для спасения.
И вот этот-то страшный
человек должен был приехать к нам. С утра во всем доме было необыкновенное волнение: я никогда прежде не видал этого мифического «брата-врага», хотя и
родился у него
в доме, где жил мой отец после приезда из чужих краев; мне очень хотелось его посмотреть и
в то же время я боялся — не знаю чего, но очень боялся.
Мой отец считал религию
в числе необходимых вещей благовоспитанного
человека; он говорил, что надобно верить
в Священное писание без рассуждений, потому что умом тут ничего не возьмешь, и все мудрования затемняют только предмет; что надобно исполнять обряды той религии,
в которой
родился, не вдаваясь, впрочем,
в излишнюю набожность, которая идет старым женщинам, а мужчинам неприлична.
— Помилуй, пан голова! — закричали некоторые, кланяясь
в ноги. — Увидел бы ты, какие хари: убей бог нас, и
родились и крестились — не видали таких мерзких рож. Долго ли до греха, пан голова, перепугают доброго
человека так, что после ни одна баба не возьмется вылить переполоху.
В ее уме все лучшее теперь неразрывно связывалось с теми
людьми, с которыми она жила, —
в этом доме она
родилась вторично.
Социальные несправедливости не потому плохи, что от них страдают
люди, а потому, что изобличают существование злой воли, что
родились в грехе.
Нужно совершить переизбрание, избрать новый объект любви, т. е. отречься от старой любви к данной действительности, уже мне гарантированной, мне навязанной, сбросить с себя ветхого
человека и
родиться к новой жизни
в новой, иной действительности.
А так как долина здесь узка и с обеих сторон стиснута горами, на которых ничего не
родится, и так как администрация не останавливается ни перед какими соображениями, когда ей нужно сбыть с рук
людей, и, наверное, ежегодно будет сажать сюда на участки десятки новых хозяев, то пахотные участки останутся такими же, как теперь, то есть
в 1/8, 1/4 и 1/2 дес., а пожалуй, и меньше.
Из них только 27
человек настоящие дети колонии, так как
родились на Сахалине или на пути следования
в ссылку, остальные же все — пришлый элемент.
В таких болотах
родится, иногда
в великом изобилии, клюква и брусника; красивая зелень последней известна всем, ягоды же служат лакомою и питательною пищею для некоторых пород лесной дичи, равно как и для
людей.
— Да, да! Странные мысли приходят мне
в голову… Случайность это или нет, что кровь у нас красная. Видишь ли… когда
в голове твоей
рождается мысль, когда ты видишь свои сны, от которых, проснувшись, дрожишь и плачешь, когда
человек весь вспыхивает от страсти, — это значит, что кровь бьет из сердца сильнее и приливает алыми ручьями к мозгу. Ну и она у нас красная…
Умножь оскорбления надменности и уязвления силы, даже
в любезнейших
человека чувствованиях; тогда с ужасом узришь возникшее губительство неволи, которое тем только различествует от побед и завоеваний, что не дает тому
родиться, что победа посекает.
Гражданин,
в каком бы состоянии небо
родиться ему ни судило, есть и пребудет всегда
человек; а доколе он
человек, право природы, яко обильный источник благ,
в нем не иссякнет никогда; и тот, кто дерзнет его уязвить
в его природной и ненарушимой собственности, тот есть преступник.
Незыблемым гласом и звонким произношением возопил я наконец сице: —
Человек родится в мир равен во всем другому.
Но не мертвецы же все эти жалкие
люди, не
в темных же могилах
родились и живут они.
И не
рождается ли он сам собою у всякого
человека, поставленного
в затруднительное положение выбирать между победою и поражением?
Как-то тотчас и вдруг ему показалось, что все эти
люди как будто так и
родились, чтоб быть вместе; что у Епанчиных нет никакого «вечера»
в этот вечер и никаких званых гостей, что всё это самые «свои
люди» и что он сам как будто давно уже был их преданным другом и единомышленником и воротился к ним теперь после недавней разлуки.
Но странно, когда смотришь на этот труп измученного
человека, то
рождается один особенный и любопытный вопрос: если такой точно труп (а он непременно должен был быть точно такой) видели все ученики его, его главные будущие апостолы, видели женщины, ходившие за ним и стоявшие у креста, все веровавшие
в него и обожавшие его, то каким образом могли они поверить, смотря на такой труп, что этот мученик воскреснет?
Родился и вырос Родион Потапыч дворовым
человеком в Тульской губернии.
У Татьяны почти каждый год
рождался ребенок, но, на ее счастье, дети больше умирали, и
в живых оставалось всего шесть
человек, причем дочь старшая, Окся, заневестилась давно.
— Глиста!.. — проговорил Груздев вслед Овсянникову. — Таким бы
людям и на свет лучше не
родиться. Наверное, лежал и подслушивал, что мы тут калякали с тобой, Иван Семеныч, потом
в уши Луке Назарычу и надует.
Самоотверженных
людей столько сразу не
родится, сколько их вдруг откликнулось
в это время.
Я
родился в атмосфере обуздания, я таинственною пуповиной прикреплен к
людям обуздания.
Выходец из провинции,
в фуражке с красным околышком, с широким затылком, с трепещущим под кашне кадыком и с осовелыми глазами, уставился против елисеевских окон и только что не вслух думал: «Хорошо бы тут
родиться, тут получить воспитание, тут жениться и тут умереть, буде бессмертие не дано
человеку!» Перед магазином эстампов остановилась целая толпа и глядела на эстамп, изображавший девицу с поднятою до колен рубашкою; внизу эстампа было подписано: «L'oiseau envole».
Есть
люди, которые
родятся в сорочке, и к таким
людям, конечно, принадлежал этот философ-бонвиван.
В отношениях
людей всего больше было чувства подстерегающей злобы, оно было такое же застарелое, как и неизлечимая усталость мускулов.
Люди рождались с этою болезнью души, наследуя ее от отцов, и она черною тенью сопровождала их до могилы, побуждая
в течение жизни к ряду поступков, отвратительных своей бесцельной жестокостью.
— Почему! — усмехнулся Рыбин. — Такая судьба, с тем
родились! Вот. Думаете — ситцевым платочком дворянский грех можно скрыть от
людей? Мы узнаем попа и
в рогоже. Вы вот локоть
в мокро на столе положили — вздрогнули, сморщились. И спина у вас прямая для рабочего чело — века…
—
Люди, истощенные голодом, преждевременно ложатся
в могилы, дети
родятся слабыми, гибнут, как мухи осенью, — мы все это знаем, знаем причины несчастия и, рассматривая их, получаем жалование. А дальше ничего, собственно говоря…
Город знал, что по его улицам
в ненастной тьме дождливой ночи бродят
люди, которым голодно и холодно, которые дрожат и мокнут; понимая, что
в сердцах этих
людей должны
рождаться жестокие чувства, город насторожился и навстречу этим чувствам посылал свои угрозы.
— Я
родился в крепостном звании и происхожу из дворовых
людей графа К. из Орловской губернии.